М. Емельянов
И и соперничество между конфуцианцами и Даосской школой стратегии (из книги Питера Шотвелла «Гипотезы происхождения Го и символизм Древнего Китая»)
Конфуций (551-479 до н.э.) и его последователь и интерпретатор Менцзы (371-289 до н.э.) И недолюбливали. Они рекомендовали аристократам из своих учеников и работодателей воспринимать И как занятие не лучшее, чем бездумно валяться с набитым брюхом. Менцзы писал, что И равнозначно пьянству и растлевает молодежь.
Наиболее влиятельным оппонентом учения Кунцзы, готовым бросить ему вызов (в период «расцвета 100 школ» во времена Воюющих царств) была Бинь Цзя, Школа Стратегии, иногда называемая «Школа грома». Будучи в союзе с легистами Хань Фей Цзи и Моистами (специалистами по защите городов от осады и создателей языковых головоломок), Школа Стратегии была известна как «Темный путь» или «Путь обмана» (в современном названии – Даосизм). Известно, что более 70% всех текстов Школы (включая Дао дэ цзин) были секретными текстами-инструкциями, часто написанные непонятным и символическим языком, которым пользовались военные философы-стратеги, чья философия сильно отличалась от западного представления о даосизме.
Исследования Чада Хансена и других показывают, что поначалу, конфуцианцы были востребованными советниками для аристократических семей мелких княжеств в период Воюющих царств. А Моисты, легисты и даосы в первую очередь сотрудничали с метрополией и центральной империей. Это легист Хань Фей Цзи предложил Цинь Ши Хуану использовать даосские «горизонтальные и вертикальные союзы», чтобы положить конец Воюющим царствам и объединить Китай в 221 году до н.э. Цинь Ши Хуан построил Великую стену и приказал сжечь все книги, кроме Книги Перемен. В основном пострадали сочинения не легистских школ.
Конфуцианцы были против основания ханьской империи на руинах империи Цинь. Однако, императоры Хань быстро осознали выгоду учения Кун цзы, в котором защищались повиновение и лояльность, и стали развивать конфуцианство.
 |
| Лао цзы — стратег, философ, автор трактата «Дао дэ цзин» |
Напротив, даосские генералы и политические лидеры, такие как Сунь цзы, написавший «Искусство войны» и другие мистифицированные герои были вдохновителями и идеалом стратегических методов многих китайских бунтов и восстаний, включая восстание Белых и желтых повязок.
Немудрено, что конфуцианские историки враждебно писали о даосизме, описывая это учение как непонятную и мистическую религию природы. Именно такое впечатление о даосизме было передано в 17 веке на запад миссионерами, посетившими Китай.
Ученые конфуцианцы высмеивали даосские, легисткие и моисткие сочинения, называя их подделками, исполненными обмана и зла. Даже когда эти сочинения были обнаружены в подлинниках, их авторы были высмеяны как нанятые писаки, распространители учения женоподобного обмана, недостойного мужчины.
К 200 году н.э. императоры Хань заметно сократили влияние учения даосизма в пользу теории единой государственной религии с высшим духовным лидером-императором, который мечтами управляет поднебесной. Государство было построено по жесткой иерархической модели, как того хотели императоры Хань.
Однако к середине 4-го века отдельные части даосизма стали вливаться в конфуцианство. Примерно в это же время в Китае начал распространяться буддизм. Однако, в целом даосизм и конфуцианство – это учения во многом с противоположными взглядами на мир.
Тогда как конфуцианство сосредотачивалось на социально ответственном поведении по отношению к семье и государству, даосизм был практикой торговцев и тех, кто имеет дело с чужестранцами, которым нельзя доверять. Даосизм предлагал систему стратегий поведения, применимых не только на войне, но и для бизнеса, правления и даже для организации ночлега.
Идея школы Темного пути о поиске счастья самым коротким путем превратилась в поиск самого эффективного пути деятельности. Всё это не было связано с идеей гармонии Инь и Ян или соединения в Едином, как учили конфуцианские интерпретаторы. Скорее наоборот, главной идеей даосизма было то, что Инь и Ян находятся в постоянном дисбалансе и движении. Единого Дао не было, однако можно было достичь проницательности, чтобы познать множество форм дао или «путей», которые позволяли извлечь выгоду от постоянно дисбаланса и изменений.
Поэтому многие писатели-конфуцианцы времен Хань выражали своё мнение об И подобно следующей цитате Ян Сиона (VI в.): «Некоторые полагают, что уголовное право подобно Дао, потому что оно естественно. Но я говорю, что уголовное право подобно Вейчи, как заговоры и волшебство, которые обманывают глаз, хотя они, конечно, естественны. Но при этом есть еще истинное Дао, о котором и стоит говорить, а все эти практики содержат в себе извращенное Дао».
В 3-м веке конфуцианец Ван Яо писал: «Все пределы преступлены, люди делают ставки даже одеждой и личными вещами… от долгой игры портится характер: честность и искренность теряются, а проявляются раздражительность и даже жестокость… игра не включена в Шесть Искусств… Мошенничество и обман возведены в принципы игры, используются нечестные правила, включая такие термины как вторжение (цзие) и убийство (ша), что противоречит принципам человечности. И наконец, потраченное время на игру, вместо занятий своим делом не приносит никакой пользы. Какая разница между расстановкой камней на поле и просто бросанием камней? Где мы можем найти соответствие между доской для И и государством, трёхстами камней и армией из тысячи солдат? Императорские одежды, колокольчики и музыкальные камни намного ценнее, кто бы их обменял на камни для И?»
Опубликовано: http://tuan.weiqi.ru/2006/10/06/1/comments
